Выбора нет. Надо подобраться ближе и там разбираться, чем защищена пирамида. Я уже совсем было вышла наружу, как вдруг мой взгляд улавливает движение. В нескольких сотнях ярдов справа от меня из леса показывается чья-то фигура. Секунду мне кажется, что это Рута, а потом я узнаю Лису — вот о ком мы не вспомнили сегодня утром. Девушка осторожными шажками крадется на площадку, потом, убедившись, что никого рядом нет, быстро семенит к пирамиде, туда, где разбросаны вещи, останавливается, внимательно осматривает землю и тщательно выбирает место, куда поставить ногу. Дальше она передвигается странными мелкими скачками, иногда приземляется на одну ногу, слегка покачиваясь, иногда отваживается на короткую пробежку. Один раз, перепрыгивая через небольшой бочонок, она, видимо, оттолкнулась слишком сильно: приземлившись на носочки, она не удерживает равновесия и по инерции падает вперед. Ее руки касаются земли, и я слышу отчаянный визг, но ничего не происходит. Через мгновение девушка поднимается и продолжает двигаться в той же непонятной манере, пока не оказывается у цели.

Как и следовало ожидать, я была права насчет ловушек, вот только на самом деле они явно сложнее, чем я думала. По поводу девушки я тоже не ошиблась: какой ловкой и хитрой надо быть, чтобы найти этот путь и так искусно им пользоваться. Сейчас она наполняет рюкзак, беря везде понемногу: галеты из ящика, несколько яблок из мешка, свисающего на веревке с пластмассового контейнера. Отовсюду только горсть или две, чтобы никто не заметил пропажи. Потом совершает свой причудливый танец обратно за пределы опасного круга и мчится в лес, целая и невредимая.

От злости я даже зубами заскрипела. Лиса, конечно, только подтвердила мои подозрения, но что это за ловушки такие? Неужели их так много? Или много механизмов, приводящих их в действие? Почему Лиса так закричала, когда ее руки коснулись земли? Можно подумать… и тут до меня начинает доходить… можно подумать, она боялась, что земля сейчас взорвется.

— Мины, — шепчу я.

Это объясняет все. И то, почему профи безбоязненно оставляют запасы без присмотра, и ужас Лисы, и что здесь делает мальчик из Дистрикта-3. У них же там заводы, где производят телевизоры, автомобили и взрывчатые вещества. Вот только откуда взяться взрывчатке на арене? Вряд ли она была в Роге изобилия. Такого рода оружие распорядители обычно не дают: гораздо увлекательнее, когда мы проливаем кровь от рук друг друга. Я осторожно выбираюсь из кустарника и подхожу к одному из дисков, на которых нас поднимали на арену. Земля вокруг изрыта и притоптана вновь. Мины были выключены спустя шестьдесят секунд после того, как мы оказались на поверхности, однако мальчик из Дистрикта-3 сумел их реактивировать. Никто раньше так не делал. Уверена, это стало сюрпризом даже для распорядителей Игр.

Что ж, не только им нас огорошивать. Ура мальчику из Третьего дистрикта! Только вот как теперь быть мне? Ясно, что едва я ступлю в этот чертов круг, как тут же взлечу на воздух. О горящей стреле теперь, тем более, и речи быть не может. Мины срабатывают при надавливании. Даже если давит что-то очень легкое. Был случай, когда девушка уронила свой талисман, маленький деревянный шарик, пока стояла на диске. Ее пришлось буквально соскребать с земли.

Я хорошо бросаю. Попробовать швырять камни? И чего я добьюсь? Допустим, одна мина взорвется. Возможно, от нее начнут взрываться другие. А если нет? Умный мальчик из Третьего дистрикта мог ведь установить их так, чтобы взрыв одной не затрагивал остальные — тогда и вор погибнет, и запасы целы останутся. Да и о чем я думаю? Сеть явно установлена для того, чтобы обезопасить пирамиду от подобного покушения. Чтобы вызвать цепь взрывов, нужно бросить не меньше тридцати камней одновременно.

Обернувшись к лесу, вижу, что к небу уже поднимается столб дыма от второго костра. Скоро профи заподозрят неладное. Надо торопиться.

Должен быть какой-то выход. Уверена. Мне бы только как следует сосредоточиться. Внимательно оглядываю пирамиду, ящики, контейнеры, фляги — все слишком тяжелое, чтобы опрокинуть стрелой. В одной из фляг наверняка масло для жарки. Снова возвращаюсь к идее с горящей стрелой, но понимаю, что, вероятнее всего, растрачу все двенадцать стрел и так и не попаду в нужную флягу, потому что придется выбирать наугад. Я даже всерьез подумываю повторить виртуозную прогулку Лисы — вдруг там вблизи отыщется какой-то иной способ разрушения, — когда мой взгляд падает на мешок с яблоками. Одним единственным выстрелом я могла бы перерубить веревку, разве не то же самое я сделала в Тренировочном центре? Мешок большой, да что толку: хорошо, если на одну мину попадет. Другое дело яблоки. Вот бы их освободить…

Наконец я знаю, что делать. Подхожу ближе и готовлю три стрелы — должно хватить. Становлюсь в стойку и, пока прицеливаюсь, забываю обо всем мире. Первая стрела прокалывает мешок сбоку у самого верха, оставляя небольшой разрыв. Вторая расширяет его до дыры. Одно из яблок уже качается, готовое упасть, когда я выпускаю третью стрелу, которая захватывает болтающийся кусок ткани и отдирает его от мешка.

Мгновение кажется, что ничего не происходит. Потом яблоки разом падают на землю, и мощный поток воздуха поднимает меня и отбрасывает назад.

14

Удар об утрамбованную землю едва не вышибает из меня дух. Рюкзак лишь немного смягчил падение. К счастью, колчан каким-то образом оказался зажат у меня под мышкой, благодаря чему и он, и мое плечо остались целы. Лук из рук я тоже не выпустила. Земля подо мной все еще сотрясается от взрывов, но я их не слышу. Не слышу совсем ничего. Как бы то ни было, яблоки, очевидно, подорвали достаточно мин, чтобы остальные взорвались от осколков. Я закрываю лицо ладонями, пока сверху дождем падают горящие обрывки и ошметки. Воздух наполняется едким дымом — не самое приятное для того, кто пытается снова научиться дышать.

Скоро вибрация прекращается. Я перекатываюсь на бок и наслаждаюсь видом дымящихся обломков, бывших только что аккуратной пирамидой. Едва ли профи смогут что-то спасти.

Пора убираться. Лучше быть подальше, когда они примчатся сюда. Встав на ноги, я понимаю, что бегство будет нелегким делом. Кружится голова. И это не заурядное недомогание, а кое-что похлеще: деревья вихрем проносятся вокруг меня, земля ходит ходуном.

Делаю несколько шагов и, сама не понимаю как, оказываюсь на четвереньках. Жду несколько минут в надежде, что все пройдет. Ничего не проходит.

Меня охватывает паника. Нельзя оставаться здесь. Бегство — вопрос жизни. Но я не в состоянии идти и вдобавок ничего не слышу. Прижимаю ладонь к левому уху — тому, что было обращено в сторону взрыва, — на ладони появляется кровь. Вдруг я оглохла насовсем? Какой ужас! Для охотника слух важен так же, как и зрение, иногда даже важнее. Плюс ни в коем случае я не должна показывать страх. Вне всякого сомнения, меня сейчас показывают в прямом эфире на всех телеэкранах Панема.

И никаких кровавых следов! — приказываю я себе, с трудом натягивая на голову капюшон и завязывая его непослушными пальцами под подбородком, чтобы кровь не вытекала наружу. Идти я не могу, ну а если ползти? Осторожно пробую двигаться. Да, очень медленно, но получается. Деревья вокруг слишком редкие. Единственная надежда — вернуться в Рутин подлесок и затаиться в густой листве. Нельзя, чтобы меня застали здесь на карачках под открытым небом. Меня не просто прикончат, Катон позаботится, чтобы моя смерть была долгой и мучительной. Мысль о том, что Прим суждено это увидеть, подстегивает меня, и я упорно, дюйм за дюймом, тащусь к укрытию.

Еще один взрыв, и я въезжаю лицом в землю. Видимо, одна из мин находилась дальше других, а теперь сработала от какого-нибудь упавшего ящика. Это повторяется еще два раза, напоминая о последних лопающихся зернышках кукурузы, когда ее поджариваешь на огне, как мы делали с Прим дома.

Сказать, что я успеваю спрятаться в последний момент— это ничего не сказать. Только я вползаю в гущу кустарника, как на площадку вылетает Катон, а следом вся компания. Его ярость настолько неистова, что почти комична — оказывается, люди на самом деле рвут на себе волосы и бьют кулаками землю. Я бы рассмеялась, если бы не знала, на кого направлена эта буря негодования. Мне страшно. Мало того, что я рядом, так еще неспособна ни бежать, ни защищаться. Хорошо еще, кустарник не позволит камерам показать крупным планом, как я почем зря грызу ногти, обкусывая последние пятнышки лака, лишь бы не стучать зубами на весь лес.